При слове «пират» нам на ум всегда приходят парни вроде киношного Джека Воробья, реального Тича «Чёрная Борода», или мультяшного Весельчака У. И почему-то трудно представить крепкого бородача с орлиным носом по имени Анзор, Теймураз, или вообще Гиви! А между тем, кавказские народы, проживавшие вдоль черноморского побережья, пиратствовали столь лихо, что вполне достойны, что бы об их «подвигах» сняли неплохой телесериал или полновесный фильм! «Пираты Чёрного моря. Проклятье Золотого Руна» - неплохо звучит.
Французский путешественник Шарден, который находился в Мегрелии в 1672 г. и был свидетелем набега абхазов, пишет: "12-го ноября предполагалось пересесть в лодку, но этому помешало известие (вполне потом оправдавшееся), что лодки черкесов и абхазцев крейсируют вдоль берегов Мегрелии. Они угнали местные лодки, а с ними и ту, которую я нанял".
По описанию, абхазы "по морям ходят на судах, в которые они садятся по сто, по двести и по триста человек, и нападают в пути на суда османлисов и лазов-чанов и чаще всего у побережья Мегрелии и Гурии, а в боях на море абхазы стойки и могущественны».
Английский путешественник Эдмонд Спенсер оставил известие о нападении в июле 1830 года убыхов на русский корвет, который во время шторма вынужден был бросить якорь в устье реки Сочи. Один из черкесов подплыл, не обращая внимания на стихию, к корвету и перерезал якорный трос, корвет был снесён к берегу. Он был взят на абордаж, вся команда пленена и судно, после того как его полностью разграбили, сожжено. Добыча была значительной. После этого случая множество наблюдателей заняли свои наблюдательные пункты в ущельях гор недалеко от берега, надеясь на подобный приз.
Другой французский путешественник, Дюбуа, оставил следующее описание нападения пиратов, 26 июля 1833г.: «Из Сухуми увидели на море две абхазские галеры, нагруженные людьми и пересекшие бухту по направлению к Кодорскому мысу. Обогнув мыс, они наткнулись на маленькое турецкое торговое судно, остановили его и бросились разбирать находившийся на нем груз, ранив при этом несколько человек». Заметив русский военный корабль, на котором путешествовал Дюбуа, морские разбойники бросились в свои ладьи, налегли на весла и исчезли в замаскированном лесами устье Кодора, куда они втянули за собой и свои галеры. По словам Дюбуа, русское правительство намеревалось держать в Сухуми "несколько гребных лодок, вроде абхазских галер", снарядив их пушками, чтобы удобнее было преследовать пиратов.
Галеры кавказских пиратов, вмещая в себя до 140 человек экипажа, имели также артиллерийское вооружение. Были случаи, когда вооруженные пушками суда абхазов нападали даже и на русские военные корабли. Так, в 1837 г. люгер "Глубокий" был атакован в море несколькими галерами и спасся только благодаря бегству, а в 1846 г. корвет "Пилад" и бриг "Паламед" близ ущелья Вардане вели безуспешный морской бой с несколькими галерами.
Но не всегда нападения пиратов были удачны для них. Вот что сообщает лейтенант линейного корабля «Силистрия» И.Н. Сущов.
«Не всегда однако ж удавались им подобные выходки и один замечательный, известный случай у мыса Адлер в 1836 году, свидетельствует о бывших неудачах кавказских пиратов. Какой-то херсонский купец пробирался на маленькой шхуне в Сухум с красным товаром. После свежего ветра сильная зыбь прижала его к кавказскому берегу. Солнце садилось уже, когда увидел он большую, длинную галеру, наполненную вооружёнными горцами и идущую от берега прямо на его шхуну. У него было всего семь человек команды, но все парни крепкие и надёжные. Купец, видя пред собою беду неминучую, задумал попытать счастья, развернул умом, да и принялся за дело. Двух молодцев поставил к якорю для отдачи по приказанию; двум велел подготовить наверху камень весом пудов в 10-ть. Для себя же с остальными ребятами припас топоры и самое беспардонное оружие херсонцев – шестифутовые дубинки. Устроив такое приличное угощенье, он приказал вынести на показ весь товар. Сам же, сняв шапку и низко кланяясь подходящим гостям, упрашивал их знаками войти на шхуну; показывал, что корма шибко бьётся на зыби и зазывал их к носу под якорь, откуда и бросил им конец. Корсары кавказские попались на удочку, и довольные встречею с таким простаком, все ухватились за конец, брошенный с носу. Но лишь только галера подошла при сильной зыби под скулу шхуны, и нос её поднялся, херсонец мигнул ребятам, чтобы отдали якорь. Он полетел по головам главной кучи и, проломив переднюю часть галеры, погрузился с нею в воду. Огромный камень, удачно пущенный с размаху вслед за тем, дополнил внезапное поражение хищников, а освирепевшие парни с поднятыми топорами и дубинами, привели в такое замешательство остальных, что все, у кого доставало силы и присутствия духа, бросились вплавь к берегу. Плавающих кругом борта ребята метко кончали каменьями. Ни один не смог подняться на шхуну, только девять утопавших и моливших о пощаде, купец позволил вытащить и благополучно доставил в Херсон. Он получил медаль за это разумное дело.»
В 30-40-х годах XIX в., с учреждением Черноморской береговой линии, состоявшей из ряда крепостей и укреплений, возведенных царскими войсками, и организацией крейсерской службы русского Черноморского флота по Кавказскому побережью, местное мореходство, а с ним и пиратство, приходят в упадок.
Как выглядели кавказские флибустьеры – история умалчивает. Причёски в стиле панк - носили.
Французский путешественник Шарден, который находился в Мегрелии в 1672 г. и был свидетелем набега абхазов, пишет: "12-го ноября предполагалось пересесть в лодку, но этому помешало известие (вполне потом оправдавшееся), что лодки черкесов и абхазцев крейсируют вдоль берегов Мегрелии. Они угнали местные лодки, а с ними и ту, которую я нанял".
По описанию, абхазы "по морям ходят на судах, в которые они садятся по сто, по двести и по триста человек, и нападают в пути на суда османлисов и лазов-чанов и чаще всего у побережья Мегрелии и Гурии, а в боях на море абхазы стойки и могущественны».
Английский путешественник Эдмонд Спенсер оставил известие о нападении в июле 1830 года убыхов на русский корвет, который во время шторма вынужден был бросить якорь в устье реки Сочи. Один из черкесов подплыл, не обращая внимания на стихию, к корвету и перерезал якорный трос, корвет был снесён к берегу. Он был взят на абордаж, вся команда пленена и судно, после того как его полностью разграбили, сожжено. Добыча была значительной. После этого случая множество наблюдателей заняли свои наблюдательные пункты в ущельях гор недалеко от берега, надеясь на подобный приз.
Другой французский путешественник, Дюбуа, оставил следующее описание нападения пиратов, 26 июля 1833г.: «Из Сухуми увидели на море две абхазские галеры, нагруженные людьми и пересекшие бухту по направлению к Кодорскому мысу. Обогнув мыс, они наткнулись на маленькое турецкое торговое судно, остановили его и бросились разбирать находившийся на нем груз, ранив при этом несколько человек». Заметив русский военный корабль, на котором путешествовал Дюбуа, морские разбойники бросились в свои ладьи, налегли на весла и исчезли в замаскированном лесами устье Кодора, куда они втянули за собой и свои галеры. По словам Дюбуа, русское правительство намеревалось держать в Сухуми "несколько гребных лодок, вроде абхазских галер", снарядив их пушками, чтобы удобнее было преследовать пиратов.
Галеры кавказских пиратов, вмещая в себя до 140 человек экипажа, имели также артиллерийское вооружение. Были случаи, когда вооруженные пушками суда абхазов нападали даже и на русские военные корабли. Так, в 1837 г. люгер "Глубокий" был атакован в море несколькими галерами и спасся только благодаря бегству, а в 1846 г. корвет "Пилад" и бриг "Паламед" близ ущелья Вардане вели безуспешный морской бой с несколькими галерами.
Но не всегда нападения пиратов были удачны для них. Вот что сообщает лейтенант линейного корабля «Силистрия» И.Н. Сущов.
«Не всегда однако ж удавались им подобные выходки и один замечательный, известный случай у мыса Адлер в 1836 году, свидетельствует о бывших неудачах кавказских пиратов. Какой-то херсонский купец пробирался на маленькой шхуне в Сухум с красным товаром. После свежего ветра сильная зыбь прижала его к кавказскому берегу. Солнце садилось уже, когда увидел он большую, длинную галеру, наполненную вооружёнными горцами и идущую от берега прямо на его шхуну. У него было всего семь человек команды, но все парни крепкие и надёжные. Купец, видя пред собою беду неминучую, задумал попытать счастья, развернул умом, да и принялся за дело. Двух молодцев поставил к якорю для отдачи по приказанию; двум велел подготовить наверху камень весом пудов в 10-ть. Для себя же с остальными ребятами припас топоры и самое беспардонное оружие херсонцев – шестифутовые дубинки. Устроив такое приличное угощенье, он приказал вынести на показ весь товар. Сам же, сняв шапку и низко кланяясь подходящим гостям, упрашивал их знаками войти на шхуну; показывал, что корма шибко бьётся на зыби и зазывал их к носу под якорь, откуда и бросил им конец. Корсары кавказские попались на удочку, и довольные встречею с таким простаком, все ухватились за конец, брошенный с носу. Но лишь только галера подошла при сильной зыби под скулу шхуны, и нос её поднялся, херсонец мигнул ребятам, чтобы отдали якорь. Он полетел по головам главной кучи и, проломив переднюю часть галеры, погрузился с нею в воду. Огромный камень, удачно пущенный с размаху вслед за тем, дополнил внезапное поражение хищников, а освирепевшие парни с поднятыми топорами и дубинами, привели в такое замешательство остальных, что все, у кого доставало силы и присутствия духа, бросились вплавь к берегу. Плавающих кругом борта ребята метко кончали каменьями. Ни один не смог подняться на шхуну, только девять утопавших и моливших о пощаде, купец позволил вытащить и благополучно доставил в Херсон. Он получил медаль за это разумное дело.»
В 30-40-х годах XIX в., с учреждением Черноморской береговой линии, состоявшей из ряда крепостей и укреплений, возведенных царскими войсками, и организацией крейсерской службы русского Черноморского флота по Кавказскому побережью, местное мореходство, а с ним и пиратство, приходят в упадок.
Как выглядели кавказские флибустьеры – история умалчивает. Причёски в стиле панк - носили.
